ОЧЕНЬ НУЖДАЕМСЯ В ДОРОГОЙ ШАРЛОТТЕ!

• предполагаемое имя
Richard Nott | Ричард Нотт – не принципиально;

• возраст
28 лет;

• принадлежность и лояльность
Министерство Магии, заместитель главы отдела международного магического сотрудничества | Пожиратели Смерти;

• чистота крови
Чистокровен;

• краткая информация
Ричард стал третьим ребенком в семье, но оттого столь долгожданным, что доселе в семье Ноттов рождались только девочки и даже если они выживали (а две старшие сестры мальчика погибли от драконьей чумы задолго до его рождения), то наследовать семье не могли даже если бы очень хотели. Консервативные в этом отношении родители Ричарда берегли единственного сына как зеницу ока и без сомнения, любили его куда больше, чем дочерей и уделяли ему соответствующее внимание, что было несколько против обыкновения для чистокровной семьи с вечно занятыми родителями. А родители Ричарда действительно были занятыми людьми. Амелия – благовоспитанная леди высшей пробы, безупречного качества дни и ночи проводила в балах, званых ужинах, обедах и завтраках, встречала гостей, умасливала тщеславие мужа и воспитывала двух дочерей, но о сыне никогда не забывала. Октавиан Нотт, в свою очередь, идеальным отцом для всех своих детей никогда не был, но сыну посвящал все свободное время. В этом смысле чета Нотт рвала шаблоны, согласно которым дети чистокровных родителей воспитывались лишь трудами гувернанток, нянек и учителей. Безусловно, в жизни Ричарда было бесчисленное множество последних, потому что наследнику рода негоже ходить бездарным неучем, но недостатка внимания своих родителей он никогда не ощущал и даже более того, чувствовал обратное чрезмерно сильно, что в некоторой степени и позволило ему расти маленьким эгоистом, не умеющим и не желающим делиться ничем из того, что он считал своим. А любовь родителей, их внимание он, безусловно, относил именно к этой категории.
Не по годам разумный, смышленый мальчик с ярким, живым умом производил весьма сильное впечатление на преподавателей как дома, так и в Хогвартсе, где Ричард сумел занять нишу, достойную его положения как среди сокурсников, так и в глазах преподавательского состава школы. Красноречивый, уверенный в себе молодой человек, интересующийся больше событиями настоящих дней, нежели теорией и историей давно минувшего, умел покорять людей сходу, умел запоминаться, умел нравиться. На факультете Слизерин не было девушек, который не вздыхали бы по мистеру Нотту, а потому, избалованный женским вниманием, к отношениям с прекрасным полом он всегда относился с легкостью – его вниманием слишком надолго могли завладеть немногие просто потому что его интересовал прежде всего интеллект и родословная (а нечистокровных мистер Нотт не переносил, не переносит и переносить никогда не будет), а затем уже все остальное. Так или иначе, но к выпуску из школы Ричард обзавелся лишь несколькими постоянными устойчивыми связями. Устойчивыми – только в одностороннем порядке, потому что молодой мужчина по-прежнему оценивал людей с точки зрения вещей. И если кого-то он считал «своим», отрицать это было невозможно и избежать этого было нельзя.
Сразу после школы Ричард оказался на пороге Министерства Магии, где благодаря врожденным способностям очаровывать даже самого дьявола занял место в отделе международного магического сотрудничества. Что примечательно – здесь же он познакомился и с идеями некоего Темного Лорда, с идеями, которые он разделит, которые примет и ради которых будет готов пойти очень на многое. Свою службу Министерству Ричард умело совмещает со службой темному магу столетия и по сей день, но свободный доселе в отношениях с женщинами, скомпрометировав в недалеком прошлом себя и свою еще школьную знакомую длительной связью, он волей родителей в ближайшем будущем должен подыскать себе жену. И одному Мерлину известно, как Нотт сам намерен выходить из этой ситуации.

• отношения

Я знаю, для нас было бы куда проще никогда не познакомиться, никогда не узнать имен друг друга и навсегда остаться всего лишь еще одним размытым пятном воспоминаний о коротких встречах на званых вечерах, где нас представили бы лишь ради глупой формальности, не давая запомнить ни имени, ни голоса, ни бесполезных фактов из биографии. Но все случилось иначе и наше знакомство началось в Хогвартсе, завязалось в споре о роли магглорожденных волшебников в магическом мире. Ты был слишком радикален во взглядах в противовес чересчур либеральной мне и мы проспорили на глазах у изумленной толпы больше часа, прежде чем интерес наш и запал спал и оставил лишь воспоминания и короткие улыбки на губах. Позже эти споры, эти разговоры, эта конфронтация интересов, взглядов и интеллекта станет для нас основой, станет для нас смыслом, сутью, сущностью и будет разделять нас так долго как это возможно, прежде чем я пошлю тебя к черту, а ты ответишь, что готов следовать за мною хоть в ад. Так начнутся наши отношения, отношения, которые были оттого заведомо обречены на провал, что я не готова была тебе ни в чем уступать, я никому не готова была ни в чем уступать, а это приводило нас к бесчисленному множеству споров, ссор и обид с моей стороны. Ты терпел, от меня ты терпел все, что можно стерпеть, потому что у тебя никогда не было интереса к рафинированным аристократкам, неспособным раскрыть рта, если речь заходила о чем-то большем, нежели о цвете платьев и фасонов. С большинством женщин скука одолевала тебя в первые минуты общения – со мной все было иначе. И иногда мне казалось, что твоя одержимость мной и нашими отношениями доводила тебя до безумия. Или же доводила до безумия меня, потому что я и по сей день помню как я тенью скользила по школе через год после твоего выпуска. Ты ушел и оставил за собой воспоминания и огненные строки в письмах, которые мы слали друг другу все последующие годы, что я училась в Хогвартсе. А за эти годы мы успели стать друг для друга чем-то меньшим и чем-то большим одновременно. Мы повзрослели, юношеская влюбленность прошла, исчезла и испарилась, но оставался интерес друг к другу. У тебя были к тому времени другие женщины, иногда умнее, иногда глупее, но никогда – такие как я. Мы не виделись три года, а когда увиделись, я снова послала тебя к черту после очередного твоего укола в мою сторону. Я намеревалась уйти – ты перехватил мою руку и сказал, что готов следовать за мною хоть в ад. И ты напророчил нам его этими словами, повторяемыми из раза в раз, потому что когда я предпочла родному дому одинокое поместье на севере Великобритании, а ты стал навещать меня неприлично часто, о нас поползли слухи, которые разожгли среди чистокровной аристократии пламя подлинного возмущения и показательного осуждения. Мне быстро подыскали будущего мужа, а тебе прекрасную молодую невесту, влюбленную в тебя по уши уже тогда. И мне жаль, что мы оба не были готовы с этим примириться, потому что если бы нам хватило сил – все могло бы быть совсем иначе.

Что ты чувствовал в день моей помолвки, на которой присутствовал вопреки всем предупреждениям и позывам собственного разума? Я не знаю. Я не знаю, что ты ощущал, когда ко мне прикасался другой, когда он целовал меня и сокращал мое имя до ласкового «Милли», не подозревая, в отличие от тебя, что я скриплю зубами от любого такого сокращения. Я не знаю, что ты чувствовал, когда он надел мне кольцо на безымянный палец. Я не знаю чувствовал ли ты вообще что-нибудь. Я же ощущала такое отчаяние и такой страх, что ненавидела тебя даже больше своего новоявленного жениха. Ты смеялся, танцуя со мной, ты отпускал грязные шутки и намеренно, раз за разом напоминал мне о том, что я теперь - чужая невеста. Тебе доставляла удовольствие эта злая издевка, тебе нравилось причинять мне боль, тебе нравилось видеть обрывки моих чувств к тебе в слезах, что текли по моим щекам. Ты не утрешь эти слезы, не попытаешься меня успокоить, потому что милосердие тебе неведомо. Лишь насладившись моими страданиями, убедившись в том, что я по-прежнему, как и раньше все еще принадлежу тебе и мыслями, и душой, и телом, ты вложишь в мою ледяную ладонь малюсенький клочок бумаги, прежде чем удалиться. «Ты – моя». И ни словом больше.

Наши встречи не прекратились, хотя я и знала, что необходимо положить им конец, потому что тогда мне казалось, что моя репутация куда важнее, чем все остальное. Я пыталась придумать тысячи разных причин и поводов, чтобы избегать встреч с тобой, но это было невозможно хотя бы потому что мы оба работали в Министерстве Магии. Ты никогда ничего не говорил мне о происходящем, не искал объяснений и не пытался меня утешить. Лишь изредка затравленно смотрел на кольцо на безымянном пальце и молча уходил. И я не знаю, что ты ощущал в эти мгновения, видит Мерлин, не знаю и не хочу знать. Иногда мне кажется, что тебе наплевать – на меня, на себя, на нас. Наплевать на все. И я все глубже погружаюсь в работу. А ты?.. Пожиратели Смерти тому виной, или твоя одержимость? Однажды все это закончится. Просто пока мне не хватает сил.

• дополнительно
Мне хочется высокого уровня игры. Это, пожалуй, единственное пожелание. Вы можете не появляться во флуде, можете не так часто писать посты, можете пропадать временами. Главное – пишите приемлемые посты выше двадцати полных строк без тысячи грамматических и стилистических ошибок. А интересную, яркую и запоминающуюся игру я могу Вам пообещать.
И да. Никакого смазливого хэппи-энда не будет. Как говорила героиня моего любимого фильма «хэппи-энд оставляет чувство незаконченности». Ричард женится на другой девушке, а Миллисент всю свою жизнь будет замужем за Англией, положив лучшие годы на служение ей.